Лето сухих гроз - Страница 2

- Вы тоже едете в Россию?

- Да. Вакации. К тому же вам потребуется переводчик, не так ли? Я и буду этим переводчиком.

Константин Фадеев откланялся.

- Боюсь, в моей картотеке Россия остается белым пятном.

- Самое время вывести его, - я видел, что Холмс колеблется.

- Ватсон, Ватсон... Десять лет назад я бы, не задумываясь, тронулся в путь, - он взял кочергу, отложенную на время визита русского. - Я как эта кочерга, еще годная в дело, но далеко не новая. Помните, нам ее попортил доктор Ройлотт? Я тогда выправил ее довольно небрежно, а сейчас... - он напрягся, и едва заметный изгиб исчез.

- Вот видите, Холмс!

- Пустое, - но видно было, что Холмс доволен.

- Так мы отправляемся, Холмс?

- Ватсон! Я не решался вас просить. Россия далековата...

- Пустое, - вернул я словцо Холмсу. - Если едете вы, еду и я.

- Тогда собирайте чемодан, Ватсон. Едем туда, где мы нужны! - Хандра исчезла. Холмс вновь был заряжен бодростью, лучшим видом энергии. Он нужен! Его позвали!

Описывать подробно дорогу я не стану. Поезда двадцатого века променяли романтику на комфорт. С точностью хороших часов пролетали мимо города и страны, пролетали и уходили в прошлое, во вчера.

Наш Вергилий, Константин Фадеев, рассказывал о работодателе. Мы действительно направлялись в самые высшие сферы русской аристократии. Итак, "дядя" - принц Ольдбугский Петр усердно занимается свекловодством и сахароварением в поместье матери, Евгении Максимиллиановны, великой княгини, племянницы Александра Первого. Ее муж, отец нашего клиента, принц Александр Ольдбургский - любитель и покровитель наук, известен в ученом мире как археолог, химик и оптик. Жена "дяди", принцесса Ольга, - сестра ныне царствующего императора Николая Второго. Имение Рамонь - это семь тысяч десятин пахоты - около пятнадцати тысяч акров; лес, замок, сахарный завод, кондитерская фабрика. Ольдбургские-старшие живут в замке, Ольдбургские-младшие - неподалеку, в имении "Ольгино".

На четвертые сутки мы добрались до места. Почти добрались. На небольшой станции покинули экспресс.

- До имения десять миль, - Константин огляделся. К нам спешили двое. Это за нами.

Встречающие подхватили наш багаж.

- Я надеюсь, нам не придется идти пешком все десять миль?

- Что вы. Уже пришли, - Константин подвел нас к небольшому составу; паровозик и вагон. - Дядя построил ветку до Рамони.

Вагон оказался роскошным салоном - специально для встреч дорогих гостей, пояснил Константин. Его одного так бы не встречали.

- Как-то будут провожать, - рассмеялся Холмс.

Лес подступал прямо к полотну, казалось, еще немного, и ветви деревьев заколотят по вагону.

Потянуло дымом, гарью.

- Никак, пожар, - я выглянул наружу. Невдалеке горел подлесок - трава, кустарник, а несколько мухиков пытались сбить огонь.

Константин поговорил со слугой.

- Засуха. С Мокия нет дождя.

- С Мокия?

- Народная традиция - отмечать дни именами святых православной церкви. С середины мая. Если в скором времени не приударит дождик, пакала свеколка. Сухие грозы землю жгут, говорят мужики.

Поезд замедлил ход. Напротив вагона стоял экипаж. Нам не пришлось даже прикоснуться к багажу: все сделали слуги.

Меж деревьев голубела вода.

- Это наша речка, Воронеж. Проблемы с мостом - надо строить каменный, под тяжелый состав.

Мост и вправду был неказист: деревянный, на сваях, выкрашенный в темно-зеленый цвет, он напоминал замшелого дракона, притворявшегося спящим, в надежде на рассеянного путника, который примет его за настоящий добропорядочный мост.

А дальше, дальше и выше, стоял замок, словно сошедший с детских книг с кокетливыми зубчатыми башенками, стрельчатыми окошками и всеми прочими финтифлюшками времен Короля Артура.

- Замок Ольдбургских, - сообщил Константин делано-равнодушно, даже не поворачиваясь к замку лицом. У нас-де этих замков - девать некуда.

Нам удалось миновать непроснувшийся мост. Деревья правого берега надвинулись, заслоняя собой добрую старую Англию, на смену видению пришел аромат - тоже из детства, аромат сластей, рождественских даров, счастья.

- Конфетная фабрика. Видите, между ветлами, трехэтажная. А дальше завод. Завод осенью заработает, а фабрике круглый год без роздыху. Золотые медали парижской и лондонской выставок.

Экипаж въехал во двор. Фонтан перед замком бодро шипел водяными струями, а сам замок вблизи обретал объем, вес, сущность, и уже не казался ненастоящим, сказочным.

Нас поселили не во дворце, а рядом, в большом флигеле, называвшемся "Уютное". И действительно, жилище наше было весьма милым, более того, роскошным, но роскошью не броской, а добротной и скромной - если такая возможна вообще. Дубовые панели, ковры, красное дерево. Самого Константина поселили рядом, сорок шагов от "Уютного", в "свитских" номерах. Ничего, очень даже неплохо. Свитские номера - значит для лиц, сопровождающих высоких гостей, для свиты.

Мажордом передал, что принц Петр ждет нас через три часа, желая, чтобы мы сначала отдохнули с дороги. Ужин в семь пополудни, по случаю лета одеваться без формальностей.

Принц встретил нас радушно.

- Располагайтесь, пожалуйста, - он указал на кресла.

Мы сели, а его высочество зашагал по ковру, большому, но изрядно потертому.

- Благодарю, господа, что вы смогли откликнуться на мою просьбу. Дело, которое заставило прибегнуть к вашей помощи, на первый взгляд может показаться мелким, но поверьте, для меня, для всей нашей семьи оно имеет исключительно важное значение. Сигару? - спохватился принц Петр.

- Я предпочитаю трубку, - Холмс полез в карман.